Что стало с армией исчезнувшей империи20 лет назад четырехмиллионное воинство начали растаскивать по национальным квартирам
Гость – полковник Михаил Тимошенко. Ведущий – военный обозреватель полковник Виктор Баранец.
Баранец:
– 20 лет назад с нашей родной Советской Армией творились трагичные и куметные, говоря украинским словцом, дела. Нашу единую, более чем четырехмиллионную армию в это время растаскивали по национальным квартирам. Мы решили вспомнить, что было с нашей армией 20 лет назад. После выхода Украины из состава СССР на ее территории было три округа: Киевский, Прикарпатский и Одесский. Украине досталась самая большая группировка численным составом 700 тысяч.
Тимошенко:
– А чему удивляться? Ведь это был весь юго-западный театр военных действий, закрывался этими тремя округами.
Баранец:
– Нельзя забывать, что на территории Украины были родные тебе ракетные войска стратегического назначения – и шахтного базирования, и ядерным боеприпасом.
Тимошенко:
– Там было много чего: и шахтного базирования, и железнодорожные комплексы, и «Пионеры» стояли в свое время там.
Баранец:
– Один из офицеров, который служил там в это время – я читал секретную записку на имя президента Украины: «Если бы мы не отдали москалям ядерное оружие, мы бы были самой сильной армией в Европе».
Звонок, Игорь:
– Я уволился в 90-м году в большом чине. В 91-м работал кочегаром. Получал военную пенсию 350 рублей, кочегаром – 150 рублей. Комбат, рядом был сосед – он получал тысячу с чем-то. Тогда уже купили нас, офицеров – точнее, вас, кто остался служить.
Баранец:
– А чем же нас купили? Я помню, даже в Генеральном Штабе по шесть месяцев не выплачивали денежное довольствие. В войсках и того больше.
Игорь:
– В 91-м я майором получал пенсию 350 рублей. Когда Союз разваливался – все молчали, не поднимали бунты.
Тимошенко:
– Дело в том, что денежное довольствие в 92-м году скачком не повысилось. Хуже того – началась инфляция.
Звонок, Константин:
– Я старший прапорщик, боевой – прошел Карабах в 91-м году, когда наших выводили, и в 95-м году – Чечня. Видел наших ребят. Я с вами солидарен: нашу армию не то что унизили – растоптали. На ваш взгляд – перспективы нашей армии? Когда все продают – газ, нефть. Заставляют покупать военную форму, танки за рубежом.
Тимошенко:
– Те, кто затеял военную реформу, предварительно доведя армию до этого состояния, не слушают, как говорят на Востоке, улицу. Не понимают, что творится внизу. Сидят на крышке кастрюльки, там булькает, крышка подпрыгивает. Если бы с армией все было по-человечески, бывший директор совхоза Эмомали Рахмон не посмел бы плюнуть в лицо вставшей с колен России. Сюда бы не волокли наркотики в таких количествах.
Баранец:
– Осталось в Украине 700 тысяч личного состава. Сейчас осталось 180.
Тимошенко:
– И какой процент из этого личного состава боеготов, ответить не могу. Потому что у них из наземной техники хорошо если две из трех пушек или танков могут стрелять.
Баранец:
– Это общая болезнь национальных армий.
Тимошенко:
– А из самолетов – каждый четвертый способен стать на крыло.
Баранец:
– Меня удивляет одно. Они сделали приличнейший танк «Оплот».
Тимошенко:
– На базе Т-64 они сделали.
Баранец:
– Почему они плачутся? Он даже продается прилично – и Пакистан тоже глаз положил.
Тимошенко:
– Харьков и завод Малышева были наши ведущие предприятия по танкам.
Баранец:
– Т-34 – тоже Малышевская колыбель.
Звонок, Евгений:
– Вы перечислили три округа, но забыли сказать про Черноморский флот. Там был полковник Мартиросян, командир полка связи, который стал председателем офицерского собрания офицеров Украины. И обещал золотые горы. Резали действительно по живому. Потому что они посылали вызовы в округа, которые были в России, звали офицеров, которые приезжали. Я уволился в 97-м году из армии флота, и прекрасно видел судьбы этих офицеров – как они плевались и вспоминали этого Мартиросяна.
Баранец:
– Кстати, это типичная фигура, которая булькала в это кипящее время. Сейчас он лежит под толстым слоем политического пепла.
Тимошенко:
– Про Черноморский флот. Если так дальше пойдет – украинцы в Стамбул будут плавать на чайках.
Баранец:
– Подлодка «Запорiжье» – аккумулятор уже поставили?
Тимошенко:
– Она как встала в ремонт, так и не вышла из него. А в связи с тем, что док может прохудиться и утонуть – очевидно, он утонет с лодкой.
Баранец:
– Один большой начальник сказал обидную для Украины фразу – что украинская армия «потихеньку вмирае».
Тимошенко:
– Я бы так пессимистично не говорил. Как выглядит ситуация на Кавказе? Азербайджан.
Баранец:
– Одна из первых армий объявила о формировании.
Тимошенко:
– А еще не было подписано беловежское соглашение – Азербайджан начал подбивать клинья под создание своей суверенной армии. Видно, кто-то помогал из ГУКа. Сколько же офицеров-азербайджанцев служит в советских вооруженных силах? Оказалось, 55 тысяч. И они стали их пытаться заманить обратно, чтобы на основе этого клина создать свою армию. Получалось неважно, но, наверное, что-то получилось. Но они тут же сцепились с армянами в Нагорном Карабахе. И тут же началось. Оказалось, что армяне воюют вроде как лучше. И это вызвало удивление. Хотя у Азербайджана было и техники больше, чем у армян, и людей. Но когда все затихло, все сожрала коррупция – только сейчас азербайджанская армия выкарабкивается из этого.
Баранец:
– И потихоньку гребет в сторону НАТО.
Звонок, Юрий Николаевич:
– Как вы относитесь к заявлению Макарова, что у нас возникла опасность возникновения ядерного конфликта на границах России, и какие страны могут в нем поучаствовать?
Баранец:
– Мы с Михаилом присутствовали на заседании Общественной Палаты, где выступал Макаров. То, что сказал он, давно и глубоко прописано в военной доктрине концепции нашей безопасности. Ничего нового не сказал, потому что когда у армии слабеют силы общего назначения, когда супостат придет – будем хвататься за последние доводы – за ядерную дубину.
Тимошенко:
– Но он имел в виду не то, что это произойдет на нашей территории.
Баранец:
– Он сказал – у нашей границы.
Тимошенко:
– Индия с Пакистаном – никаких проблем. Иран с Израилем – тоже, особенно учитывая израильский «Иерихон». Индия с Китаем – у них тоже не все вопросы решены. Сцепиться может кто с кем угодно.
Баранец:
– Мы всегда говорим беспощадную правду. Может сложиться так, что придут к нам восточные товарищи – им очень захочется углубиться в сибирские просторы. Где они берут в аренду на 49 лет гигантские просторы. Когда-то России может это надоесть и скажем: товарищи китайцы, хватит. Они скажут: нет, не хватит. Тогда может получиться и второй Даманский. А дальше, за ним, уже трудно предположить, что.
Тимошенко:
– Но это в крайнем случае.
Баранец:
– Удары по своей территории. Если дойдет – будем стрелять на ту сторону Амура, там пока еще не наша территория.
Тимошенко:
– Это потом. А это решится на применении тактическо-ядерного оружия – для это знаешь, какие вилы надо приставить?
Баранец:
– Не будем стращать человечество. Не полетят же туда «Ярсы», «Тополя». У нас есть боеприпасы поменьше
Тимошенко:
– Это не цель для «Ярсов». Хочу вернуться на Кавказ. Что сейчас с армянами? Армяне пытаются даже совершенствовать советское оружие, особенно в части электроники – то, что им досталось. Это удивительно.
Баранец:
– У них хороший военный комплекс по части электроники еще от Советского Союза.
Тимошенко:
– В НАТО они не состоят, но в некоторых натовских партнерствах участвуют. Они пытаются проводить взвешенную политику.
Баранец:
– Ты заметил – и Азербайджан, и Армения, хотя Армения – член Договора о коллективной безопасности, – пытается садиться на два стула.
Тимошенко:
– На российский и на натовский – вдруг там дадут чего-нибудь.
Баранец:
– На меня серьезное впечатление в нынешних условиях производит белорусская армия. Это армия, о которой даже министр обороны Сердюков не постеснялся сказать: «Я побывал в белорусской армии и увидел там армию». Да, там много советского оружия. Но тем не менее белорусский военно-промышленный комплекс потихоньку модернизирует и делает кое-что свое.
Звонок, Рашид, Карабах:
– Я тоже там воевал как гражданин России. Там армян почти не было. Там войны не было.
Баранец:
– Михаил, мне кажется, что о национальных среднеазиатских армиях даже и рассказывать скучно, потому что там есть проблемы, абсолютно присущие таджикской, узбекской, киргизской – за исключением казахской, стоит особнячком.
Тимошенко:
– Потому что когда Казахстан отделялся от России, русских там было больше, чем казахов.
Баранец:
– И по мощи она стоит после России, Белоруссии – по-моему, она даже сильнее украинской армии.
Тимошенко:
– То, что она сильнее украинской – это понятно. Потому что Украина расколота сема на сегодняшний день. А в расколотой стране как можно сделать армию?
Звонок, Иван:
– Мне 30 лет, я служил в российской армии в ВДВ. Участвовал во второй кампании, в операциях, был наполнен патриотическими чувствами. Но когда я стал в гражданской жизни видеть, что происходит, мое мнение об армии стало меняться. Я в аэропорту встретил человека – он возвращался с учений в Новороссийске, он сам капитан 1 ранга. Он сказал: я не знаю, что писать в рапорте – он вынужден написать то, что от него хотят, а не что на самом деле. Он сказал, что наш флот не способен соперничать ни с каким флотом.
Баранец:
– Черноморский флот.
Тимошенко:
– В месте базирования его нельзя подготовить, а другого места базирования у него нет.
Баранец:
– Вы видите, что происходит в Новороссийске – новейший корабль бухнуло о стену так, что он чуть не утонул.
Звонок, Сергей:
– Мне становится стыдно за нашу армию. Продают наши вертолеты, а покупают старые. Подводный флот уничтожается, флот уничтожается. В Корее больше боеспособной авиации, чем у нас. Неужели у нас не осталось русских офицеров, которые могли бы заступиться за армию?
Баранец:
– Михаил, сколько новейших подлодок мы сейчас строим? До 15 года у нас должен появиться их выводок.
Тимошенко:
– Мы строим по 13-15 лет, по 17, и никак не можем ввести в строй.
Баранец:
– Я не могу не сказать, что не строятся подлодки, корабли. Мало – да, но что-то делается.
Самолеты худо-бедно делаются – «СУ-27», «СУ-30» поступают. На подходе «ПАКФА».
Тимошенко:
– С «ПАКФА» дело крайне сложное. Индусы хотят получить к 17-му году 250 штук «ПАКФА».
Баранец:
– Но мы же их вместе делаем. Почему бы им не получить половину?
Тимошенко:
– 17-й год – это уже завтра. А весь цикл производства истребителей – 26-27 месяцев.
Баранец:
– Уже те два самолета «ПАКФА», или «Т-50» вместе налетали 100 часов.
Тимошенко:
– Мы сегодня лицезрели начальника Генерального штаба, который отчитывался в общественной Палате за первый этап реформы.
Звонок, Юрий:
– Если взять наши расходы в советское время – с американцами ни в какое сравнение не шли. Но процент по отношению к ВВП страны был немыслимый. Я сам возил раненых и убитых из 11 стран мира – куда только не влезли. Хорошо, продали оружие. А сколько мы просто так насорили, раздавали задаром. В том же ГСВГ я видел на учениях пушки 70 миллиметров, танки – чего только там не было. Нельзя было так жить дальше.
Баранец:
– А я этого не отрицаю. Сколько было однорядового оружия. Мы только сейчас стали думать: зачем нам столько одинаковых бронеединиц. Но сейчас уже заглушили, один танковый завод оставили в России, один ракетный завод оставили в России. Я исповедую и считаю, что российская школа ВВС достигла своего пика в самолетостроении, когда две школы конкурировали – тогда что-то получалось. Сейчас «Сухарь» просто спит, завален деньгами, потихоньку клепает. Ему никто в спину не дышит.
Тимошенко:
– А с «Микояном» – самолеты есть, а КБ уже нет.
Звонок, Борис:
– Кто-то сказал: «Дайте мне сотню казаков, и я завоюю весь мир». Россия – это не нация, это понятие: быть добру. Гибнут люди, офицеры, лучшие, кто идет в атаку. Предлагаю перековать танки, вертолеты, подводные лодки на шашки, серпы, демонтаж.
Звонок, Евгений:
– Суть вопроса, который вы подняли – развал великой армии. Главный вопрос – принятие второй присяги: забыть, что присягал одному государству, и переприсягнуть другому государству. Как это проехалось катком по судьбам многих офицеров. Многие офицеры, азербайджанцы например, не хотели принимать присягу другого государства. Присяга дается один раз. И если ты принимаешь вторую присягу – это предательство.
Тимошенко:
– Я вас понимаю, сам перед таким выбором стоял.
Звонок, Степан:
– Мне 76 лет. Во время войны я был пацаном в оккупированной Украине. Мы сами из Сибири, мои браться все старшие. Мой брат с 11-го года воевал под Москвой с деревянной винтовкой – шел в атаку на лыжах. А второй брат, 1909-го – десант выбросили под Волгоградом, на троих была одна винтовка. И хочу сказать: пиломатериалы есть – оружие будет. Когда нас освободили, повели к бабке внучку. Бабку спросили: хорошо будем после войны жить? Бабка сказала: после этой войны будем плохо жить. А следующая война будет, сколько народу погибнет – мало останется. Но будет хорошо.
Тимошенко:
– Относительно деревянных винтовок – повторяется ситуация: не будем делать «Калашей», мы наделали их много. Так вот, за период с 22 июня по 30 октября 1941 года РККА потеряла 5,5 миллионов единиц стрелкового оружия. Это к тому, что когда что-то начинается – потери техники и вооружения превышают все мыслимые расчеты. Продолжаем о встрече с начальником Генерального Штаба. Какое впечатление на тебя произвел доклад о результатах первого этапа реформы?
Баранец:
– Я уже второй раз слушаю этот доклад. Формулировки основных проблем сделаны в основном честно. Проблемы признавались честно. Мне до сих пор осталось непонятно: были ошибки, очевидные еще до начала реформы. И я при встрече с Николаем Егоровичем обязательно спрошу. Самый главный вопрос, который меня волнует: поименно назовите всех авторов этой реформы. Потому что я могу легче найти 10 агентов ЦРУ в Москве, нежели я могу сказать, кто приложил руку.
Если вы обеспокоены вопросом
«Как же избежать сексуального насилия?», то надо бы
ознакомиться с практическими рекомендациями специалистов на эту тему. Ничего
трудного, зато, таким нехитрым способом удастся избежать ненужного риска.
Тимошенко:
– Странно – страна должна знать своих героев.
Баранец:
– Безусловно. Но это остается в тайне. Мы знаем одного бездарного разведчика, который парился в швейцарской тюрьме – он больше сидел в тюрьме, нежели вел разведку в США.
Тимошенко:
– Хотел бы сказать относительно этого доклада: да, на первый взгляд все честно. Второй вопрос – прочему об этом не было сказано стране и армии четыре года назад? Перед тем, как все это начинать.
Баранец:
– Но в 2010 году Макаров собрал огромный форум журналистов и об этом рассказывал. Я при этом присутствовал. Я ему еще сказал: Николай Егорович, где вы были два года назад на старте военной реформы?
Тимошенко:
– Как же таким умникам доверили реформу, если они поздновато догадались.
Звонок:
– В случае войны – вы сказали, что остался один танковый завод, и так далее. Остальная промышленность у нас практически разрушена: военная, машиностроения. В случае затяжной войны мы потерпим полное поражение. В Великую Отечественную войну военные заводы эвакуировали, через два месяца они начинали выпускать продукцию для фронта. Сейчас при нашей системе это немыслимо.
Баранец:
– Скажу вам прямо: это слишком пессимистический взгляд. Вас и нас всех должно греть наличие у России ядерного оружия. Надо быть сумасбродом, самоубийцей, чтобы полезть на Россию, у которой есть три ядерные дубины: наземная, воздушная и морская. Она есть, она улучшается. Да, мы переживаем тяжелый период, но он не столь печален, как мы пытаемся панически преподнести.
Тимошенко:
– Я с этим согласен, и у меня есть предложение: сформировать из наших эффективных менеджеров – а их можно собрать по стране с помощью Интернета и Твиттера, – диверсионные группы и забрасывать в тыл противника для разложения его изнутри.
Баранец:
– Ты хочешь поработать в районе Тянь-Шаня?
Тимошенко:
– Нет, зачем. Если на нас соберутся напасть – сформируем из эффективных менеджеров спецгруппы и будем забрасывать в тыл врага.
Баранец:
– Без шуток сформулируем строго, тяжелое положение. Но армия должна не только вылечиться, а еще переболеть реформой. Не можем бесконечно идти по пути безумства, принимать неграмотные решения. Реформаторы ведь тоже мудреют. Мы сегодня слышали: называли проколы, ошибки.
Тимошенко:
– Ты не смотришь по телевизору сериал «Интерны»? Врачи, который закончили институт и пришли в больницу практиковаться. В институте практикуются на мышах, а в больнице они практикуются на людях. Так вот, наши реформаторы практикуются на людях. Армия, РККА, в пору сталинской ежовско-бериевского погрома военных кадров потеряла 40 тысяч человек из 900 тысяч человек офицерского состава. У нас из 355 тысяч 200 тысяч куда-то исчезли, и это не считается погромом, никакой ежовщины и бериевщины.
Взято здесь
Самые читаемые материалы
Прикрепления: |